Неточные совпадения
Все учение Христа проникнуто любовью,
милосердием, всепрощением, бесконечной человечностью, которой раньше мир
не знал.
— Как же-с!.. Геройского духу была девица!.. И нас ведь,
знаете,
не столько огнем и мечом морили, сколько тифом; такое прекрасное было содержание и помещение… ну, и другие сестры
милосердия не очень охотились в тифозные солдатские палатки; она первая вызвалась: «Буду, говорит, служить русскому солдату», — и в три дня, после того как пить дала, заразилась и жизнь покончила!..
Сделавшись сестрой
милосердия, Катишь начала, нисколько
не конфузясь и совершенно беспощадно, смеяться над своей наружностью. Она
знала, что теперь уже блистала нравственным достоинством. К письму вышеизложенному она подписалась.
— Никогда, ничем вы меня
не можете погубить, и сами это
знаете лучше всех, — быстро и с твердостью проговорила Дарья Павловна. — Если
не к вам, то я пойду в сестры
милосердия, в сиделки, ходить за больными, или в книгоноши, Евангелие продавать. Я так решила. Я
не могу быть ничьею женой; я
не могу жить и в таких домах, как этот. Я
не того хочу… Вы всё
знаете.
Мы отдохнем! Мы услышим ангелов, мы увидим все небо в алмазах, мы увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в
милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую… (Вытирает ему платком слезы.) Бедный, бедный дядя Ваня, ты плачешь… (Сквозь слезы.) Ты
не знал в своей жизни радостей, но погоди, дядя Ваня, погоди… Мы отдохнем… (Обнимает его.) Мы отдохнем!
Кручинина. Везде, стоит только поискать; они
не редки, их много. Да вот, недалеко ходить, вы
знаете, что такое сестры
милосердия?
По мнению Ольги Федотовны, бабушка
не любила семинаристов за то, что, ходя с отцами в праздники по приходу, они ловят кур и вообще очень обижают крестьян, собирая с них без
милосердия все, что взять можно. Но бабушка
знала, разумеется, что и из семинаристов бывают исключения, и при этом ей опять представлялся Сперанский… Он очень занимал ее.
— Маменька, — сказала она, предупреждая Марью Александровну, — сейчас вы истратили со мною много вашего красноречия, слишком много. Но вы
не ослепили меня. Я
не дитя. Убеждать себя, что делаю подвиг сестры
милосердия,
не имея ни малейшего призвания, оправдывать свои низости, которые делаешь для одного эгоизма, благородными целями — все это такое иезуитство, которое
не могло обмануть меня. Слышите: это
не могло меня обмануть, и я хочу, чтоб вы это непременно
знали!
Да, Мария, когда семейство садится у этого камина и мать, читая добрую книгу детям, ведет их детскую фантазию по девственным лесам, через моря, через горы, к тем жалким дикарям, которые
не знают ни
милосердия, ни правды, тогда над ярким огоньком вверху, — я это сам видал в былые годы, — тогда является детям старушка, в фланелевом капоте, с портфеликом у пояса и с суковатой палочкой в руке.
В обычаях дома было, что там никогда и никому никакая вина
не прощалась. Это было правило, которое никогда
не изменялось,
не только для человека, но даже и для зверя или какого-нибудь мелкого животного. Дядя
не хотел
знать милосердия и
не любил его, ибо почитал его за слабость. Неуклонная строгость казалась ему выше всякого снисхождения. Оттого в доме и во всех обширных деревнях, принадлежащих этому богатому помещику, всегда царила безотрадная унылость, которую с людьми разделяли и звери.
Княгиня. Какое
милосердие, христианская высота! Нет, господин Сарынцев, меня-то вы
не обманете.
Знаем вас теперь. Сына моего вы погубили, вам все равно, а сами задаете балы, и невеста моего сына, ваша дочь, выходит замуж, партию делает, какая вам приятна. А вы здесь притворяетесь, что опростились, столярничаете. Как вы мне отвратительны с своим фарисейством новым!
— А то еще больше
знаю, что нет грехов, которых бы
не покрыло Божие
милосердие.
Сам судья человеческий должен
знать о себе, что весы и мера в руках его будут нелепостью, если сам он
не преклонится перед законом неразрешимой еще тайны и
не прибегнет к единственному выходу — к
милосердию и любви.
—
Не Игорь, a Ольга… Ольга Корелина, родная сестра Гори, — отвечает ласковый голос, и нежные мягкие руки сестры
милосердия любовно и ласково гладят юную черненькую головку, резко выделяющуюся среди белых наволочек. — Милая девушка, я
знаю все… Вам
не имеет смысла скрывать от меня что-либо… — звучит так ласково и просто голос Ольги Корелиной.
Эта война
не знала сестер-подвижниц, которые таким ореолом окружили самый образ сестры
милосердия.
Эта аскетическая метафизика
не знает любви и
милосердия,
не знает тайны личности, как и
не знает тайны свободы.
— Во имя отца и сына и святого духа, — сказал он твердым голосом, держа левою рукой образ, а правою сотворив три крестные знамения, — этим божиим
милосердием благословляю тебя, единородный и любезный сын мой Иван, и молю, да подаст тебе святой великомученик Георгий победу и одоление над врагом. Береги это сокровище, аки зеницу ока;
не покидай его никогда, разве господь попустит ворогу отнять его у тебя.
Знаю тебя, Иван,
не у живого отнимут, а разве у мертвого. Помни на всякий час благословение родительское.
Светлогуб вздрогнул и отстранился. Он чуть было
не сказал недоброго слова священнику, участвующему в совершаемом над ним деле и говорящему о
милосердии, но, вспомнив слова Евангелия: «
Не знают, что творят», сделал усилие и робко проговорил...